21 ноября (вторник) 2017
| Юрий Степанович |
| За малым не сбил |
20 ноября 2017 в 21:53 Василий Степанович пишет:
ВС> НАШИ ГЕРОИ!
За малым не сбил. А потому что на перрон попёрся, а не в противоположную сторону на зелёнку.
ВС> НАШИ ГЕРОИ!
За малым не сбил. А потому что на перрон попёрся, а не в противоположную сторону на зелёнку.
28 ноября (вторник) 2017
29 ноября (среда) 2017
8 декабря (пятница) 2017
| Юрий Степанович |
Вы можете не верить, но в Иканском сражении 100 казаков победили 10.000 армию!
4 декабря 1864 года началось Иканское сражение, длившееся 3 дня и потрясшее всю Среднюю Азию. В живых осталось 57 из 114 человек русской казачьей сотни есаула Серова, ровно половина, в то же время, потери кокандской армии составили более 2000 убитыми.
В конце ноября 1864 года кокандский правитель Алимкул возглавил 10-тысячное войско Коканда с обозом, артиллерией, боевыми запасами и, предварительно распустив дезинформирующие слухи, выступил с ним из Ташкента, но подойти скрытно к Чимкенту кокандцам не удалось: комендант Туркестана полковник Жемчужников, узнав о появлении в степи близ города каких-то бродячих шаек, 4 декабря выслал на разведку сотню уральских казаков есаула Василия Родионовича Серова. Не догадываясь о грозящей опасности, сотня вышла всего с одним «единорогом» (пушка того времени) и малым количеством провианта.
Возле селения Икан сотня неожиданно наткнулась на главные силы кокандской армии силою около десяти тысяч человек, возглавляемой регентом Кокандского ханства муллой Алимкулом и шедшей брать город Туркестан: разведчик киргиз Ахмет донёс, что кокандцев «так же много, как камыша в озере». Успевшие лишь занять канаву, развьючить верблюдов и создать вокруг себя завалы из мешков с провиантом, казаки мгновенно были окружены.
Первая атака конницы кокандцев — возглавлявшейся беглым урядником сибирского казачьего войска в мусульманстве переименованным в Османа — внезапно с визгом бросившейся на уральцев, была остановлена ружейным залпом и картечью. Азиаты повторяли эту попытку 2 или 3 раза, и лишь когда меткий огонь казаков навалил вокруг русского укрепления ряды трупов, расположились станом рядом с казаками и зажгли свои костры.
В течение трёх дней без пищи и воды уральцы, среди которых были участники обороны Севастополя, держали круговую оборону в голой степи, прикрываясь телами убитых лошадей. Неприятель палил всю ночь, с рассветом огонь усиливался и гранаты с ядрами всё чаще стали убивать лошадей и ранить казаков. Уральцы отвечали, снимая меткими выстрелами с лошадей джигитов, ради демонстрации своей удали подъезжавших поближе, били отличавшихся нарядной одеждой и убранством коней кокандских начальников, целились в артиллеристов.
Многие, не понимавшие, что перед ними целая армия, снабжённая всем необходимым для продолжительных боёв, рвались перейти самим в атаку, но Серов не позволил этого сделать.
В обед уральцы услышали раздававшиеся со стороны города орудийные выстрелы — комендант Туркестана, у которого было во всем городе у самого всего 2½ роты, по выстрелам близ Икана понял, что казаки ведут бой, и выслал утром им в помощь небольшой отряд. Эта посланная из Туркестана на выручку стрелковая рота под командованием поручика Сукорко пробиться не смогла, не дойдя до казаков версты три, и сама с трудом вернулась в город — им помешал отряд султана Сыздыка Кенесарыулы. Небольшой кавалерийский отряд Сыздыка блокировал роту Сукорко со стороны Туркестана и почти двое суток крутил вокруг города.
Чтобы попытаться поскорее закончить бой, Алимкул попытался склонить казаков к измене. Он прислал Серову записку:
- Куда теперь уйдёшь от меня? Отряд, высланный из Азрета, разбит и прогнан назад; из тысячи (!!!) твоих не останется ни одного, — сдайся и прими нашу веру: никого не обижу!
Русские ответили на послание кокандского командующего лишь усиленной пальбой, разногласий по этому поводу и желающих сдаваться в отряде не было.
Утром 6 декабря в 7 часов снова закипел отчаянный бой, кокандцы наступали теперь сразу с трёх сторон. 57 казаков погибли, 42 (почти все оставшиеся в живых) были ранены, все лошади в русском отряде к этому времени тоже были перебиты.
Отбив подряд 4 атаки, израненные уральцы все вместе с криком «Ура!» поднялись по команде есаула Серова, встали в каре и, двинувшись напролом, сумели прорваться через тысячные ряды противника. Отчаянное сопротивление русских казаков ошеломило кокандцев.
Кучка казаков уверенно шагала в сторону Туркестана, однако кокандцы вскоре сообразили, что их можно перестрелять, не подвергая при этом себя никакой опасности. На падавшего от попадания пули казака сразу налетали конные преследователи, спешившие отрезать своей жертве голову. Но и меткая пуля русского часто убивала такого кокандца прямо в момент его торжества, когда он поднимал свою «добычу».
Видя, что происходит с отставшими, казаки шли из последних сил. Сотник Абрамичев, раненый 4 пулями, даже умолял своих его убить; позднее его труп едва удалось узнать. Военный историк М. А. Терентьев так описывал этот прорыв уральцев:
- В самом деле они не посмели приблизиться к казакам и только провожали их сильным огнём на протяжении всех восьми вёрст; остатки сотни шли, бросая одежду, в одних рубахах, с ружьями и патронами. Взбешенные азиаты излили всю свою месть на тяжелораненых, оставленных на дороге: на глазах отряда их рубили шашками и отсекали им головы.
В конце дня, уже в сумерках, близ города уральцы увидели бегущих им навстречу солдат. Это был второй отряд, высланный комендантом Туркестана на помощь иканской сотне. Казаков уложили на подводы и отвезли прямо в лазарет.
Всего отряд под командованием Серова состоял из 2 офицеров, 5 урядников, 98 казаков, кроме того к сотне придано 4 артиллериста, фельдшер, обозный и три посыльных казаха. Потери составили: из двух офицеров один убит, сам Серов был ранен в верхнюю часть груди и контужен в голову; из 5 урядников 4 убито, 1 ранен; из 98 казаков 50 убито, 36 ранено, 4 артиллериста ранены; фельдшер, обозный и один казах — убиты. Иканская сотня потеряла половину своего состава.
Ценой их подвига, прогремевшего на всю Среднюю Азию, была пресечена атака Алимкула и остановлен поход кокандской армии, который мог привести к самым неожиданным последствиям.
Все выжившие после боя казаки были награждены Знаком отличия военного ордена, сам Серов — орденом Св. Георгия 4-й степени и произведен в следующий чин— войсковые старшины.
19 октября 1884 года в 4-й сотне 2-го Уральского казачьего полка на головных уборах были введены особые знаки отличия за Иканский бой. Впоследствии в Ташкенте одна из улиц получила название «Иканская».
4 декабря 1864 года началось Иканское сражение, длившееся 3 дня и потрясшее всю Среднюю Азию. В живых осталось 57 из 114 человек русской казачьей сотни есаула Серова, ровно половина, в то же время, потери кокандской армии составили более 2000 убитыми.
В конце ноября 1864 года кокандский правитель Алимкул возглавил 10-тысячное войско Коканда с обозом, артиллерией, боевыми запасами и, предварительно распустив дезинформирующие слухи, выступил с ним из Ташкента, но подойти скрытно к Чимкенту кокандцам не удалось: комендант Туркестана полковник Жемчужников, узнав о появлении в степи близ города каких-то бродячих шаек, 4 декабря выслал на разведку сотню уральских казаков есаула Василия Родионовича Серова. Не догадываясь о грозящей опасности, сотня вышла всего с одним «единорогом» (пушка того времени) и малым количеством провианта.
Возле селения Икан сотня неожиданно наткнулась на главные силы кокандской армии силою около десяти тысяч человек, возглавляемой регентом Кокандского ханства муллой Алимкулом и шедшей брать город Туркестан: разведчик киргиз Ахмет донёс, что кокандцев «так же много, как камыша в озере». Успевшие лишь занять канаву, развьючить верблюдов и создать вокруг себя завалы из мешков с провиантом, казаки мгновенно были окружены.
Первая атака конницы кокандцев — возглавлявшейся беглым урядником сибирского казачьего войска в мусульманстве переименованным в Османа — внезапно с визгом бросившейся на уральцев, была остановлена ружейным залпом и картечью. Азиаты повторяли эту попытку 2 или 3 раза, и лишь когда меткий огонь казаков навалил вокруг русского укрепления ряды трупов, расположились станом рядом с казаками и зажгли свои костры.
В течение трёх дней без пищи и воды уральцы, среди которых были участники обороны Севастополя, держали круговую оборону в голой степи, прикрываясь телами убитых лошадей. Неприятель палил всю ночь, с рассветом огонь усиливался и гранаты с ядрами всё чаще стали убивать лошадей и ранить казаков. Уральцы отвечали, снимая меткими выстрелами с лошадей джигитов, ради демонстрации своей удали подъезжавших поближе, били отличавшихся нарядной одеждой и убранством коней кокандских начальников, целились в артиллеристов.
Многие, не понимавшие, что перед ними целая армия, снабжённая всем необходимым для продолжительных боёв, рвались перейти самим в атаку, но Серов не позволил этого сделать.
В обед уральцы услышали раздававшиеся со стороны города орудийные выстрелы — комендант Туркестана, у которого было во всем городе у самого всего 2½ роты, по выстрелам близ Икана понял, что казаки ведут бой, и выслал утром им в помощь небольшой отряд. Эта посланная из Туркестана на выручку стрелковая рота под командованием поручика Сукорко пробиться не смогла, не дойдя до казаков версты три, и сама с трудом вернулась в город — им помешал отряд султана Сыздыка Кенесарыулы. Небольшой кавалерийский отряд Сыздыка блокировал роту Сукорко со стороны Туркестана и почти двое суток крутил вокруг города.
Чтобы попытаться поскорее закончить бой, Алимкул попытался склонить казаков к измене. Он прислал Серову записку:
- Куда теперь уйдёшь от меня? Отряд, высланный из Азрета, разбит и прогнан назад; из тысячи (!!!) твоих не останется ни одного, — сдайся и прими нашу веру: никого не обижу!
Русские ответили на послание кокандского командующего лишь усиленной пальбой, разногласий по этому поводу и желающих сдаваться в отряде не было.
Утром 6 декабря в 7 часов снова закипел отчаянный бой, кокандцы наступали теперь сразу с трёх сторон. 57 казаков погибли, 42 (почти все оставшиеся в живых) были ранены, все лошади в русском отряде к этому времени тоже были перебиты.
Отбив подряд 4 атаки, израненные уральцы все вместе с криком «Ура!» поднялись по команде есаула Серова, встали в каре и, двинувшись напролом, сумели прорваться через тысячные ряды противника. Отчаянное сопротивление русских казаков ошеломило кокандцев.
Кучка казаков уверенно шагала в сторону Туркестана, однако кокандцы вскоре сообразили, что их можно перестрелять, не подвергая при этом себя никакой опасности. На падавшего от попадания пули казака сразу налетали конные преследователи, спешившие отрезать своей жертве голову. Но и меткая пуля русского часто убивала такого кокандца прямо в момент его торжества, когда он поднимал свою «добычу».
Видя, что происходит с отставшими, казаки шли из последних сил. Сотник Абрамичев, раненый 4 пулями, даже умолял своих его убить; позднее его труп едва удалось узнать. Военный историк М. А. Терентьев так описывал этот прорыв уральцев:
- В самом деле они не посмели приблизиться к казакам и только провожали их сильным огнём на протяжении всех восьми вёрст; остатки сотни шли, бросая одежду, в одних рубахах, с ружьями и патронами. Взбешенные азиаты излили всю свою месть на тяжелораненых, оставленных на дороге: на глазах отряда их рубили шашками и отсекали им головы.
В конце дня, уже в сумерках, близ города уральцы увидели бегущих им навстречу солдат. Это был второй отряд, высланный комендантом Туркестана на помощь иканской сотне. Казаков уложили на подводы и отвезли прямо в лазарет.
Всего отряд под командованием Серова состоял из 2 офицеров, 5 урядников, 98 казаков, кроме того к сотне придано 4 артиллериста, фельдшер, обозный и три посыльных казаха. Потери составили: из двух офицеров один убит, сам Серов был ранен в верхнюю часть груди и контужен в голову; из 5 урядников 4 убито, 1 ранен; из 98 казаков 50 убито, 36 ранено, 4 артиллериста ранены; фельдшер, обозный и один казах — убиты. Иканская сотня потеряла половину своего состава.
Ценой их подвига, прогремевшего на всю Среднюю Азию, была пресечена атака Алимкула и остановлен поход кокандской армии, который мог привести к самым неожиданным последствиям.
Все выжившие после боя казаки были награждены Знаком отличия военного ордена, сам Серов — орденом Св. Георгия 4-й степени и произведен в следующий чин— войсковые старшины.
19 октября 1884 года в 4-й сотне 2-го Уральского казачьего полка на головных уборах были введены особые знаки отличия за Иканский бой. Впоследствии в Ташкенте одна из улиц получила название «Иканская».
| Юрий Степанович |
В СТЕПИ ШИРОКОЙ ПОД ИКАНОМ
Казачья песня
В степи широкой под Иканом
Нас окружил коканец злой,
И трое суток с басурманом
У нас кипел кровавый бой.
Мы отступали... он за нами
Толпами тысячными шел"
Он путь наш устилал телами
И кровь струил на снежный дол.
Мы залегли... свистели пули,
И ядра рвали все в куски.
Но мы и глазом не сморгнули,
Стояли мы... мы - казаки!
И смерть носилась... мы редели;
Геройски все стоял казак.
Про плен мы слышать не хотели,
А этого желал нам враг.
Держались мы три дня, три ночи,
Три ночи, долгие, как год,
В крови и не смыкая очи,
Затем мы ринулись вперед.
Вокруг валились наши братья,
Коканец кожу с них сдирал
И басурманские проклятья
Вослед нам с пулей посылал.
Свинцом пробитые, лежали
Герои наши здесь и там
И снег с презрением бросали
Горстьми в лицо своим врагам.
И обезглавленное тело
Рубил враг в мелкие куски,
Но мы не дрогнули, и смело
Все ждали смерть, как казаки.
Но вот в степной дали сверкнули
Родные русские штыки,
И все отраднее вздохнули,
Перекрестились казаки.
Потом взглянули брат на брата,
И грустно стало: многих нет,
И все они у супостата,
И к ним ведет кровавый след.
И этим следом отступая,
Враг трупы мертвые терзал.
Но, наши головы сбирая,
Своих он больше насчитал.
И, снявши голову с героя,
Злодей к седлу ее вязал,
Чтоб похвалиться после боя,
Как он с лежачим воевал.
И мертвых длинным караваном
(Нам после сказывали так),
Покончив бойню под Иканом,
Повез подарок хану враг.
А мы, собрав тела героев,
Могилу вырыли, и в ней,
Для мира вечного, покоя,
Зарыли всех богатырей.
И мар насыпали над ними;
Пусть веки вечные стоит
И громко с ветрами степными
О нашей славе говорит!
Пусть говорит, как под Иканом
Нас окружил коканец злой,
И как мы бились с басурманом
За славу родины святой!
Антология военной песни / Сост. и автор предисл. В. Калугин. - М.: Эксмо, 2006
В СТЕПИ ШИРОКОЙ ПОД ИКАНОМ
Строевая песня
В степи широкой под Иканом
Нас окружал коканец злой.
Три дня, три ночи с басурманом
У нас кипел кровавый бой.
Припев:
Идем, идем,
Друзья, на бой,
Мы смерть врагу
Несем с собой.
Идем, идем,
Друзья, на бой,
Мы смерть врагу
Несем с собой.
Мы шли, полки у нас редели;
Геройски умирал казак;
О пленных слышать не хотели,
И, как траву, косил нас враг.
Припев.
Мы отступали, он за нами,
Толпами тысячными шел,
И поле устилал телами,
И кровь струилася ручьем.
Припев.
И снявши голову с героя,
Злодей к седлу ее вязал,
Чтоб похвалиться после боя,
Как он с лежачим воевал.
Припев.
Но вот вдали уже блеснули
Родные русские штыки;
И все свободнее вздохнули.
Перекрестились казаки.
Припев.
Одна из популярнейших строевых песен, возникшая на основе казацких песен, о боях под Иканом 4-6 декабря 1864 года. Этот "первоисточник" тоже сохранился, поэтому у нас есть редчайшая возможность сравнить два варианта. В казацкой песне предстает развернутая картина Туркестанского похода и самых кровавых его боев под Иканом. В строевой опущены многие, так сказать, "детали", она подчинена законам иного жанра и ритма, где главное - маршевый припев. В "первоисточнике" припев отсутствует, в нем важна именно подробная эпическая картина боя. При сравнении этих двух вариантов можно вспомнить пушкинского "Вещего Олега" и популярнейшую во времена гражданской войны одноименную "белогвардейскую" песню, в которой пушкинский текст, так же, как и в казацкой песне, лишь сокращен, но введен маршевый припев. В результате появилось совершенно новое произведение - строевая песня.
Антология военной песни / Сост. и автор предисл. В. Калугин. - М.: Эксмо, 2006
Песня эпохи завоевания Средней Азии (Туркестана), 1853-1876. В "деле под Иканом" отличились уральские казаки.
Завоевание Средней Азии, 1850-80-е гг.
К середине XIX в. на территории Туркестана существовало три государственных образования без четких границ: Бухарский эмират (3 млн. человек), Кокандское ханство (1,5 млн.) и Хивинское ханство (500 тыс.). Население их было пестрым: узбеки, таджики, туркмены, казахи, киргизы, каракалпаки. Серьезной военной силы эти образования из себя не представляли, к тому же периодически между ними шли междуусобицы, а внутри вспыхивали перевороты и восстания. Тем не менее, некоторые города оказали упорное сопротивление русским: уличные бои в Ташкенте шли более двух дней. В конечном итоге Кокандское ханство было упразднено (1876), Бухара и Хива потеряли часть территорий, в том числе доступ к водоемам, и признали полную вассальную зависимость от России (1868 и 1873). На жизненный уклад местного населения русское завоевание не повлияло.
Контроля над районом Россия добивалась прежде всего в интересах торговли: российская экономика на Западе не выдерживала конкуренции, и для многих отраслей, в том числе металлургии, основным внешним покупателем была Азия.
ВАРИАНТЫ (2)
1.
В степи широкой, под Иканом
Нас окружил коканец злой.
Три дня, три ночи с басурманом
У нас кипел кровавый бой.
Припев:
Идем, идем, друзья, на бой.
Мы смерть врагу несем с собой.
Мы шли вперед, ряды редели,
Геройски умирал казак,
Про плен мы слышать не хотели,
И, как косой, косил нас враг.
Мы отступали - он за нами
Толпами тысячными шел,
И путь наш устилал телами,
И кровь струил на снежный дол.
Свистали пули, ядра рвали
Нас беспощадно на куски.
Но мы на это не взирали,
Мы шли вперед - мы казаки.
И снявши голову с героя,
Злодей к седлу ее вязал,
Чтоб похвалиться после боя,
Как он лежачим воевал.
Но вот вдали уже блеснули
Родные русские штыки;
И все свободнее вздохнули,
Перекрестились казаки.
Бирюков Ю. Е. Казачьи песни. М.: "Современная музыка", 2004.
2. В степи широкой под Иканом
В степи широкой под Иканом,
Нас окружал кокандец злой,
И трое суток с басурманом
У нас кипел кровавый бой.
Припев:
Идем, идем, друзья, на бой.
Мы смерть врагу несем с собой.
Мы шли, полки у нас редели,
Геройски умирал казак.
О плене думать мы не смели,
И, как траву, косил нас враг.
Мы отступали, он за нами
Толпами тысячными шел,
И поле устилал телами,
И кровь струилася ручьем.
И снявши голову с героя,
Злодей к седлу ее вязал,
Чтоб похвалиться после боя,
Как он с лежачим воевал.
Но вот вдали уже блеснули
Родные русские штыки;
Мы все свободнее вздохнули,
Перекрестились казаки.
C "Песенника русских скаутов-разведчиков"
Страница не найдена Центральный сайт скаутов-разведчиков России
В степи широкой, под Иканом (с нотами)
Казачья песня
В степи широкой под Иканом
Нас окружил коканец злой,
И трое суток с басурманом
У нас кипел кровавый бой.
Мы отступали... он за нами
Толпами тысячными шел"
Он путь наш устилал телами
И кровь струил на снежный дол.
Мы залегли... свистели пули,
И ядра рвали все в куски.
Но мы и глазом не сморгнули,
Стояли мы... мы - казаки!
И смерть носилась... мы редели;
Геройски все стоял казак.
Про плен мы слышать не хотели,
А этого желал нам враг.
Держались мы три дня, три ночи,
Три ночи, долгие, как год,
В крови и не смыкая очи,
Затем мы ринулись вперед.
Вокруг валились наши братья,
Коканец кожу с них сдирал
И басурманские проклятья
Вослед нам с пулей посылал.
Свинцом пробитые, лежали
Герои наши здесь и там
И снег с презрением бросали
Горстьми в лицо своим врагам.
И обезглавленное тело
Рубил враг в мелкие куски,
Но мы не дрогнули, и смело
Все ждали смерть, как казаки.
Но вот в степной дали сверкнули
Родные русские штыки,
И все отраднее вздохнули,
Перекрестились казаки.
Потом взглянули брат на брата,
И грустно стало: многих нет,
И все они у супостата,
И к ним ведет кровавый след.
И этим следом отступая,
Враг трупы мертвые терзал.
Но, наши головы сбирая,
Своих он больше насчитал.
И, снявши голову с героя,
Злодей к седлу ее вязал,
Чтоб похвалиться после боя,
Как он с лежачим воевал.
И мертвых длинным караваном
(Нам после сказывали так),
Покончив бойню под Иканом,
Повез подарок хану враг.
А мы, собрав тела героев,
Могилу вырыли, и в ней,
Для мира вечного, покоя,
Зарыли всех богатырей.
И мар насыпали над ними;
Пусть веки вечные стоит
И громко с ветрами степными
О нашей славе говорит!
Пусть говорит, как под Иканом
Нас окружил коканец злой,
И как мы бились с басурманом
За славу родины святой!
Антология военной песни / Сост. и автор предисл. В. Калугин. - М.: Эксмо, 2006
В СТЕПИ ШИРОКОЙ ПОД ИКАНОМ
Строевая песня
В степи широкой под Иканом
Нас окружал коканец злой.
Три дня, три ночи с басурманом
У нас кипел кровавый бой.
Припев:
Идем, идем,
Друзья, на бой,
Мы смерть врагу
Несем с собой.
Идем, идем,
Друзья, на бой,
Мы смерть врагу
Несем с собой.
Мы шли, полки у нас редели;
Геройски умирал казак;
О пленных слышать не хотели,
И, как траву, косил нас враг.
Припев.
Мы отступали, он за нами,
Толпами тысячными шел,
И поле устилал телами,
И кровь струилася ручьем.
Припев.
И снявши голову с героя,
Злодей к седлу ее вязал,
Чтоб похвалиться после боя,
Как он с лежачим воевал.
Припев.
Но вот вдали уже блеснули
Родные русские штыки;
И все свободнее вздохнули.
Перекрестились казаки.
Припев.
Одна из популярнейших строевых песен, возникшая на основе казацких песен, о боях под Иканом 4-6 декабря 1864 года. Этот "первоисточник" тоже сохранился, поэтому у нас есть редчайшая возможность сравнить два варианта. В казацкой песне предстает развернутая картина Туркестанского похода и самых кровавых его боев под Иканом. В строевой опущены многие, так сказать, "детали", она подчинена законам иного жанра и ритма, где главное - маршевый припев. В "первоисточнике" припев отсутствует, в нем важна именно подробная эпическая картина боя. При сравнении этих двух вариантов можно вспомнить пушкинского "Вещего Олега" и популярнейшую во времена гражданской войны одноименную "белогвардейскую" песню, в которой пушкинский текст, так же, как и в казацкой песне, лишь сокращен, но введен маршевый припев. В результате появилось совершенно новое произведение - строевая песня.
Антология военной песни / Сост. и автор предисл. В. Калугин. - М.: Эксмо, 2006
Песня эпохи завоевания Средней Азии (Туркестана), 1853-1876. В "деле под Иканом" отличились уральские казаки.
Завоевание Средней Азии, 1850-80-е гг.
К середине XIX в. на территории Туркестана существовало три государственных образования без четких границ: Бухарский эмират (3 млн. человек), Кокандское ханство (1,5 млн.) и Хивинское ханство (500 тыс.). Население их было пестрым: узбеки, таджики, туркмены, казахи, киргизы, каракалпаки. Серьезной военной силы эти образования из себя не представляли, к тому же периодически между ними шли междуусобицы, а внутри вспыхивали перевороты и восстания. Тем не менее, некоторые города оказали упорное сопротивление русским: уличные бои в Ташкенте шли более двух дней. В конечном итоге Кокандское ханство было упразднено (1876), Бухара и Хива потеряли часть территорий, в том числе доступ к водоемам, и признали полную вассальную зависимость от России (1868 и 1873). На жизненный уклад местного населения русское завоевание не повлияло.
Контроля над районом Россия добивалась прежде всего в интересах торговли: российская экономика на Западе не выдерживала конкуренции, и для многих отраслей, в том числе металлургии, основным внешним покупателем была Азия.
ВАРИАНТЫ (2)
1.
В степи широкой, под Иканом
Нас окружил коканец злой.
Три дня, три ночи с басурманом
У нас кипел кровавый бой.
Припев:
Идем, идем, друзья, на бой.
Мы смерть врагу несем с собой.
Мы шли вперед, ряды редели,
Геройски умирал казак,
Про плен мы слышать не хотели,
И, как косой, косил нас враг.
Мы отступали - он за нами
Толпами тысячными шел,
И путь наш устилал телами,
И кровь струил на снежный дол.
Свистали пули, ядра рвали
Нас беспощадно на куски.
Но мы на это не взирали,
Мы шли вперед - мы казаки.
И снявши голову с героя,
Злодей к седлу ее вязал,
Чтоб похвалиться после боя,
Как он лежачим воевал.
Но вот вдали уже блеснули
Родные русские штыки;
И все свободнее вздохнули,
Перекрестились казаки.
Бирюков Ю. Е. Казачьи песни. М.: "Современная музыка", 2004.
2. В степи широкой под Иканом
В степи широкой под Иканом,
Нас окружал кокандец злой,
И трое суток с басурманом
У нас кипел кровавый бой.
Припев:
Идем, идем, друзья, на бой.
Мы смерть врагу несем с собой.
Мы шли, полки у нас редели,
Геройски умирал казак.
О плене думать мы не смели,
И, как траву, косил нас враг.
Мы отступали, он за нами
Толпами тысячными шел,
И поле устилал телами,
И кровь струилася ручьем.
И снявши голову с героя,
Злодей к седлу ее вязал,
Чтоб похвалиться после боя,
Как он с лежачим воевал.
Но вот вдали уже блеснули
Родные русские штыки;
Мы все свободнее вздохнули,
Перекрестились казаки.
C "Песенника русских скаутов-разведчиков"
Страница не найдена Центральный сайт скаутов-разведчиков России
Если вы нашли ошибку проблему или хотели бы что то добавить к данной странице оставьте нам сообщение Если раздумали нажмите на чтобы закрыть окно
В степи широкой, под Иканом (с нотами)
В степи широкой под Иканом с нотами
15 декабря (пятница) 2017
| Юрий Степанович |
Если Правда не на нашей стороне, тогда и смысла драку начинать нет – всё равно проиграем. Так русских убедили (обманули), что в СССР не было Правды – и они сдались, отдали страну без боя.
Теперь опомнились.
Поняли, что Правда была.
И что она важнее колбасы
А если Правда на нашей стороне – то сколько бы немцев не лезло на Русь, как бы хорошо бы они ни были вооружены и обучены, но мы смотрим на них, как на сумасшедших «Куда ж вы лезете, у вас же Правды нет...».
Когда за русскими Правда – мы непобедимы. И тогда немногие противостоят тысячам. И тогда наши стоят, не дрогнув, по колено в крови. И тогда «врагу не сдаётся». И тогда мертвецы встают в атаку. И тогда несколько человек перебивают почти батальон. И тогда одна пушка не даёт пройти танковому полку. И тогда один танк держит целую дивизию. И тогда двадцать восемь останавливают наступление. И тогда один пулемётчик останавливает колонну вражеского спецназа. И тогда «Вызываю огонь на себя»…
Сим победиши.
Англосаксы не такие. Нет, и у них бывают примеры выдающейся личной храбрости. Но разговор сейчас не о том. Теперь для них ничего не имеет значения – ни Правда, ни Справедливость, ни Честь, ни Правосудие, ни столь воспеваемые ими свобода и демократия – для них имеет значение только Выгода.
Если выгодно – можно врать, трясти пробирками со стиральным порошком, использовать свидетельские показания недееспособных сумасшедших, снимать постановочные видео «высадок на Луну» и «газовых атак», царапать пробы на допинг, взрывать собственные здания, выдавать слухи из соцсетей за достоверную информацию или попросту сочинять «факты», даже не пытаясь хоть как-то доказать.
Если выгодно – можно поддерживать религиозных фанатиков, тиранов, палачей и даже людоедов. Не замечать массовых убийств (или даже организовывать их), поддерживать террористов, сеять хаос.
Когда в американском Конгрессе обсуждали применение ЦРУ пыток, то никто не говорил, что это противозаконно, неэтично, антигуманно или жестоко. Вместо этого они выдвигали претензии, что пытки недостаточно эффективны!
Руководствуясь исключительно выгодой англосаксы делали десятки миллионов людей наркоманами, расстреливали индусов выстрелами из пушек, устраивали искусственный голод целым народам (в Ирландии и Бенгалии, как минимум), стравливали европейские страны между собой (Олдос Хаксли, в частности, описывает, как британцы неоднократно подкупали даже королей, чтобы те развязывали войны или вступали в уже идущие), занимались работорговлей и многими другими преступлениями.
Англосаксы даже религию свою, протестантизм, подстроили под меркантилизм – и теперь у них «Боженька любит богатых, и чем ты богаче, тем больше он тебя любит».
Мы разные.
Настолько разные, что они не могут понять нас, а мы не можем понять их. Они не понимают, почему мы так реагируем на их враньё. Мы не понимаем, как можно так тупо врать.
Нет, не так.
Для них ложь – не преступление, не проступок, не грех, не что-то предосудительное. Просто часть жизни, инструментарий для достижения цели. Мы же не можем нормально функционировать в ложной виртуальности. Поэтому и Лавров регулярно тыкает их мордой в содеянное, и Путин говорит «Вы что, не понимаете, что наделали?».
Они понимают, что сделали.
Они не понимают, почему мы видим в этом проблему. Для них мораль – это не руководство к действию, а тоже инструмент достижения цели. Англосаксы даже термин особый придумали «постправда». Это когда правдой называют то, что выгодно в данный момент, а не реальность. А потом они искренне удивляются: каких таких доказательств регулярно требуют русские? Вам же нарисовали ту картину мира, которая выгодна англосаксам, какие вам ещё нужны доказательства?
Вывод 1: Если слишком много времени проводить в шлеме виртуальной реальности, то можно или наткнуться на вполне реальную стену, или вообще умереть от голода.
Вывод 2: Мы не договоримся. По крайней мере до тех пор, пока чья-то наглая морда не будет глотать пыль, придавленная сверху армейским берцем и пытаясь произнести «Окей, я поньял, плиз, болше не надо».
17 декабря (воскресенье) 2017
29 декабря (пятница) 2017
| Юрий Степанович |
Подвиг смертников концлагеря Маутхаузен
В ночь со 2 на 3 февраля 1945 года заключенных концлагеря Маутхаузен подняла с нар пулеметная стрельба. Доносившиеся снаружи крики «Ура!» не оставляли сомнений: в лагере идет настоящий бой. Это 500 узников блока №20 (блок смертников) атаковали пулеметные вышки...
Летом 1944 года в Маутхаузене появился блок №20, для русских. Это был лагерь в лагере, отделенный от общей территории забором высотой 2,5 метра, по верху которого шла проволока, находящаяся под током. По периметру стояли три вышки с пулеметами. Узники 20–го блока получали ¼ общелагерного рациона. Ложек, тарелок им не полагалось. Блок никогда не отапливался. В оконных проемах не было ни рам, ни стекол. В блоке не было даже нар. Зимой, прежде чем загнать узников в блок, эсэсовцы заливали из шланга пол блока водой. Люди ложились в воду и просто не просыпались.
«Смертники» имели «привилегию» — они не работали, как другие заключенные. Вместо этого они целый день занимались «физическими упражнениями» — безостановочно бегали вокруг блока или ползали.
За время существования блока в нем было уничтожено около 6 тыс. чел. К концу января в блоке №20 оставалось в живых около 570 человек.
За исключением 5–6 югославов и нескольких поляков (участников варшавского восстания), все заключенные «блока смерти» были советскими военнопленными офицерами, направленными сюда из других лагерей.
В 20–й блок Маутхаузена направлялись узники, даже в концлагерях представлявшие собой угрозу III Рейху вследствие своего военного образования, волевых качеств и организационных способностей. Все они были взяты в плен ранеными или в бессознательном состоянии, и за время своего пребывания в плену были признаны «неисправимыми». В сопроводительных документах каждого из них стояла буква «К», означавшая, что заключенный подлежит ликвидации в самые короткие сроки. Поэтому прибывших в 20–й блок даже не клеймили, поскольку срок жизни заключенного в 20–го блок не превышал нескольких недель.
В назначенную ночь около полуночи «смертники» начали доставать из тайников свое «оружие» — булыжники, куски угля и обломки разбитого умывальника. Главным «оружием» были два огнетушителя. Были сформированы 4 штурмовые группы: три должны были атаковать пулеметные вышки, одна в случае необходимости — отбить внешнюю атаку со стороны лагеря.
Около часа ночи с криками «Ура!» смертники 20–го блока начали выпрыгивать через оконные проемы и бросились на вышки. Пулеметы открыли огонь. В лица пулеметчиков ударили пенные струи огнетушителей, полетел град камней. Летели даже куски эрзац–мыла и деревянные колодки с ног. Один пулемет захлебнулся, и на вышку тотчас же начали карабкаться члены штурмовой группы. Завладев пулеметом, они открыли огонь по соседним вышкам. Узники с помощью деревянных досок закоротили проволоку, побросали на нее одеяла и начали перебираться через стену.
Из почти 500 человек более 400 сумели прорваться через внешнее ограждение и оказались за пределами лагеря. Как было условлено, беглецы разбились на несколько групп и бросились в разные стороны, чтобы затруднить поимку. Самая большая группа бежала к лесу. Когда ее стали настигать эсэсовцы, несколько десятков человек отделились и бросились навстречу преследователям, чтобы принять свой последний бой и задержать врагов хоть на несколько минут.
Одна из групп наткнулась на немецкую зенитную батарею. Сняв часового и ворвавшись в землянки, беглецы голыми руками передушили орудийную прислугу, захватили оружие и грузовик. Группа была настигнута и приняла свой последний бой.
Около сотни вырвавшихся на свободу узников погибли в первые же часы. Увязая в глубоком снегу, по холоду (термометр в ту ночь показывал минус 8 градусов), истощенные, многие просто физически не могли пройти более 10–15 км.
Но более 300 смогли уйти от преследования и спрятались в окрестностях.
В поисках беглецов, кроме охраны лагеря, были задействованы расквартированные в окрестностях части вермахта, части СС и местная полевая жандармерия. Пойманных беглецов доставляли в Маутхаузен и расстреливали у стены крематория, где тут же сжигали тела. Но чаще всего расстреливали на месте поимки, а в лагерь привозили уже трупы.
В немецких документах мероприятия по розыску беглецов именовались «Мюльфиртельская охота на зайцев». К розыскам было привлечено местное население.
Бойцы Фольксштурма, члены Гитлерюгенда, члены местной ячейки НСДАП и беспартийные добровольцы азартно искали в окрестностях «зайцев» и убивали их прямо на месте. Убивали подручными средствами — топорами, вилами, поскольку берегли патроны. Трупы свозили в деревню Рид ин дер Ридмаркт, и сваливали во дворе местной школы.
Здесь же эсэсовцы вели подсчет, зачеркивая нарисованные на стене палочки. Спустя несколько дней эсэсовцы заявили, что «счет сошелся».
Однако.
Остался в живых один человек из группы, уничтожившей немецкую зенитную батарею. Девяносто два дня, рискуя жизнью, скрывала на своем хуторе двух беглецов австрийская крестьянка Лангталер, сыновья которой в это время воевали в составе вермахта. 19 бежавших так и не были пойманы. Имена 11 из них известны. 8 из них остались в живых и вернулись в Советский Союз.
В 1994 году австрийский режиссер и продюсер Андреас Грубер снял фильм о событиях в округе Мюльфиртель
Фильм стал самым кассовым в Австрии в 1994—1995 гг. Фильм взял несколько премий:
— Специальный приз жюри на кинофестивале в Сан–Себастьяне, 1994;
— Приз зрительских симпатий, 1994;
— Премия культуры Верхней Австрии;
— Премия Австрийский фильм, 1995.
Подвиг смертников концлагеря Маутхаузен - Muz4in.Net
В ночь со 2 на 3 февраля 1945 года заключенных концлагеря Маутхаузен подняла с нар пулеметная стрельба. Доносившиеся снаружи крики «Ура!» не оставляли сомнений: в лагере идет настоящий бой. Это 500 узников блока №20 (блок смертников) атаковали пулеметные вышки...
Летом 1944 года в Маутхаузене появился блок №20, для русских. Это был лагерь в лагере, отделенный от общей территории забором высотой 2,5 метра, по верху которого шла проволока, находящаяся под током. По периметру стояли три вышки с пулеметами. Узники 20–го блока получали ¼ общелагерного рациона. Ложек, тарелок им не полагалось. Блок никогда не отапливался. В оконных проемах не было ни рам, ни стекол. В блоке не было даже нар. Зимой, прежде чем загнать узников в блок, эсэсовцы заливали из шланга пол блока водой. Люди ложились в воду и просто не просыпались.
«Смертники» имели «привилегию» — они не работали, как другие заключенные. Вместо этого они целый день занимались «физическими упражнениями» — безостановочно бегали вокруг блока или ползали.
За время существования блока в нем было уничтожено около 6 тыс. чел. К концу января в блоке №20 оставалось в живых около 570 человек.
За исключением 5–6 югославов и нескольких поляков (участников варшавского восстания), все заключенные «блока смерти» были советскими военнопленными офицерами, направленными сюда из других лагерей.
В 20–й блок Маутхаузена направлялись узники, даже в концлагерях представлявшие собой угрозу III Рейху вследствие своего военного образования, волевых качеств и организационных способностей. Все они были взяты в плен ранеными или в бессознательном состоянии, и за время своего пребывания в плену были признаны «неисправимыми». В сопроводительных документах каждого из них стояла буква «К», означавшая, что заключенный подлежит ликвидации в самые короткие сроки. Поэтому прибывших в 20–й блок даже не клеймили, поскольку срок жизни заключенного в 20–го блок не превышал нескольких недель.
В назначенную ночь около полуночи «смертники» начали доставать из тайников свое «оружие» — булыжники, куски угля и обломки разбитого умывальника. Главным «оружием» были два огнетушителя. Были сформированы 4 штурмовые группы: три должны были атаковать пулеметные вышки, одна в случае необходимости — отбить внешнюю атаку со стороны лагеря.
Около часа ночи с криками «Ура!» смертники 20–го блока начали выпрыгивать через оконные проемы и бросились на вышки. Пулеметы открыли огонь. В лица пулеметчиков ударили пенные струи огнетушителей, полетел град камней. Летели даже куски эрзац–мыла и деревянные колодки с ног. Один пулемет захлебнулся, и на вышку тотчас же начали карабкаться члены штурмовой группы. Завладев пулеметом, они открыли огонь по соседним вышкам. Узники с помощью деревянных досок закоротили проволоку, побросали на нее одеяла и начали перебираться через стену.
Из почти 500 человек более 400 сумели прорваться через внешнее ограждение и оказались за пределами лагеря. Как было условлено, беглецы разбились на несколько групп и бросились в разные стороны, чтобы затруднить поимку. Самая большая группа бежала к лесу. Когда ее стали настигать эсэсовцы, несколько десятков человек отделились и бросились навстречу преследователям, чтобы принять свой последний бой и задержать врагов хоть на несколько минут.
Одна из групп наткнулась на немецкую зенитную батарею. Сняв часового и ворвавшись в землянки, беглецы голыми руками передушили орудийную прислугу, захватили оружие и грузовик. Группа была настигнута и приняла свой последний бой.
Около сотни вырвавшихся на свободу узников погибли в первые же часы. Увязая в глубоком снегу, по холоду (термометр в ту ночь показывал минус 8 градусов), истощенные, многие просто физически не могли пройти более 10–15 км.
Но более 300 смогли уйти от преследования и спрятались в окрестностях.
В поисках беглецов, кроме охраны лагеря, были задействованы расквартированные в окрестностях части вермахта, части СС и местная полевая жандармерия. Пойманных беглецов доставляли в Маутхаузен и расстреливали у стены крематория, где тут же сжигали тела. Но чаще всего расстреливали на месте поимки, а в лагерь привозили уже трупы.
В немецких документах мероприятия по розыску беглецов именовались «Мюльфиртельская охота на зайцев». К розыскам было привлечено местное население.
Бойцы Фольксштурма, члены Гитлерюгенда, члены местной ячейки НСДАП и беспартийные добровольцы азартно искали в окрестностях «зайцев» и убивали их прямо на месте. Убивали подручными средствами — топорами, вилами, поскольку берегли патроны. Трупы свозили в деревню Рид ин дер Ридмаркт, и сваливали во дворе местной школы.
Здесь же эсэсовцы вели подсчет, зачеркивая нарисованные на стене палочки. Спустя несколько дней эсэсовцы заявили, что «счет сошелся».
Однако.
Остался в живых один человек из группы, уничтожившей немецкую зенитную батарею. Девяносто два дня, рискуя жизнью, скрывала на своем хуторе двух беглецов австрийская крестьянка Лангталер, сыновья которой в это время воевали в составе вермахта. 19 бежавших так и не были пойманы. Имена 11 из них известны. 8 из них остались в живых и вернулись в Советский Союз.
В 1994 году австрийский режиссер и продюсер Андреас Грубер снял фильм о событиях в округе Мюльфиртель
Фильм стал самым кассовым в Австрии в 1994—1995 гг. Фильм взял несколько премий:
— Специальный приз жюри на кинофестивале в Сан–Себастьяне, 1994;
— Приз зрительских симпатий, 1994;
— Премия культуры Верхней Австрии;
— Премия Австрийский фильм, 1995.
Подвиг смертников концлагеря Маутхаузен - Muz4in.Net
Подвиг смертников концлагеря Маутхаузен Подвиг смертников концлагеря Маутхаузен