Судебный процесс продолжается. Но журналистам на него вход заказан.

Более полугода на первой странице нашей газеты регулярно публиковались информационные заметки, начинавшиеся примерно одинаково: "На очередном заседании суда...", из которых читатели узнавали о ходе судебного процесса по уголовному делу об аварии на шахте "Западная". Процесса для Новошахтинцев значимого и имеющего общественный резонанс.

И вот на очередном заседании суда была поставлена точка. Нет, не в процессе, до завершения которого еще далеко, а в исходящей из дверей суда информации о нем.

Итак, в начале заседания, состоявшегося в Новошахтинском горсуде 28 июля, подсудимый по делу, бывший генеральный директор ООО "Компания "Ростовуголь" заявил устное ходатайство об удалении из зала суда представителей прессы, а точнее единственного присутствовавшего там корреспондента газеты "Знамя шахтера". Недовольство Строяковского вызвала прочитанная им в "Российском Донбассе" перепечатка из "Знамени шахтера", в которой он усмотрел негативное отношение к нему автора и необъективную оценку хода судебного процесса. Адвокаты Строяковского зачитали еще ряд не понравившихся им заметок из других периодических изданий, в том числе из "Российской газеты", из которых был сделан вывод: в прессе высказываются оценки с целью сформировать общественное мнение (не в пользу подсудимых) и повлиять на ход процесса. Судья М.М. Драчева опросила других подсудимых и их защитников, и они, естественно, в большинстве своем поддержали ходатайство Строяковского. Как говорится, следствие закончено, забудьте! Резонанс общественного мнения им совершенно ни к чему. Гособвинитель, напомнив все же, что процесс открытый, оставил решение вопроса на усмотрение судьи. И М.М. Драчева ходатайство подсудимого удовлетворила. Не аргументировав это никакими юридическими обоснованиями, мне просто указали на дверь. Попытки задать вопросы были прерваны судейским: "Без комментариев".

При всем уважении к решению судьи, все же хочу дать некоторые комментарии данного инцидента. Не получив от суда объяснений с точки зрения законодательства, попробую найти их сама. Как известно, знание законов сейчас не является прерогативой только юристов. Например, Федеральный закон "О средствах массовой информации" просто обязан знать каждый журналист. В нем, в частности, говорится как о праве журналиста на получение интересующей его информации (если она не касается государственной тайны), так и о праве "излагать свои личные суждения и оценки в сообщениях и материалах, предназначенных для распространения за его подписью".

Допустим, что в нашем случае судья в своем решении, не принимая во внимание закон о СМИ, руководствовалась только уголовно-процессуальным кодексом РФ, в соответствии с которым ведется уголовное судопроизводство. В таком случае решение удалить журналиста из зала противоречит статье 241 "Гласность", в которой говорится о том, что разбирательство уголовных дел в суде является открытым за исключением случаев, когда... Например, когда разбирательство может привести к разглашению государственной или иной охраняемой федеральным законом тайны. Когда речь идет о преступлениях, совершенных лицами, не достигшими 16 лет. Когда рассматриваются уголовные дела о преступлениях против половой неприкосновенности. Если этого требуют интересы обеспечения безопасности участников процесса или их родственников. То есть ни к одному из перечисленных в статье 241 УПК РФ исключений уголовное дело об аварии на шахте "Западная" не привязывается даже с большой натяжкой. Чтобы объявить заседание суда закрытым, должны быть указаны конкретные фактические обстоятельства, на основании которых суд принял данное решение. Впрочем, в нашем случае заседание закрытым объявлено не было, двери закрыли только перед прессой. Хотя в соответствии с УПК на нем имеет право присутствовать любой гражданин, и только не достигшие возраста 16 лет - с разрешения председательствующего. Лица, присутствовавшие в открытом судебном заседании, вправе вести аудиозапись и письменную запись. Разрешение председательствующего требуется на проведение фотографирования, видеозаписи и киносъемки. Подобных действий я не предпринимала, общественный порядок не нарушала, отношения с участниками процесса ограничивала вежливыми "Здравствуйте" и "До свидания". Так чем же было вызвано мое выдворение из зала? Только лишь пожеланием подсудимого?

Как представителю прессы, мне лестно, что нашей газете Л.М. Строяковский приписывает столь важную роль в формировании общественного мнения, что оно может повлиять на ход уголовного процесса. Тем более, когда уже завершился допрос потерпевших и свидетелей по делу. Думаю, что ни на позицию обвинения, ни на линию защиты, ни на показания подсудимых, ни тем более на будущий приговор суда сообщения в прессе повлиять не смогут, поскольку суд должен руководствоваться только законом, каким бы ни было общественное мнение.

Теперь о предвзятом отношении прессы к подсудимым. Те, кто постоянно читал заметки о ходе уголовного процесса в "Знамени шахтера", навряд ли смогут обвинить нашу газету именно в этом. Скорее можно было ожидать недовольства со стороны обвинения. Что касается формирования у населения негативного отношения конкретно к Л.М. Строяковскому, как он считает, то, по моему мнению, самый весомый вклад в это формирование внес сам Лев Меерович. Позволю напомнить читателям хотя бы инцидент на собрании трудового коллектива шахты "Комсомольская правда" ("Знамя шахтера" от 25 ноября 2003 года), когда бестактная, высокомерная фраза "генерала" в ответ женщине, задавшей вопрос из зала по поводу заработной платы, заставила всех присутствующих при этом горняков дружно покинуть собрание. Жаль, что Лев Меерович, оставшийся за трибуной, не слышал высказываний в его адрес, сопровождавших этот знак протеста. Не думаю, что с тех пор отношение к бывшему руководителю у бывших шахтеров кардинально изменилось. И если бы на заседании суда 28 июля по поводу ходатайства Строяковского опрашивались и другие участники процесса, а именно потерпевшие, результат мог быть и другим. Но, к сожалению, у большинства потерпевших (а их по делу проходит более полусотни человек) нет ни здоровья, ни даже денег на проезд, чтобы регулярно посещать судебное заседания...

До настоящего времени основным источником информации о ходе процесса была для них городская общественно-политическая газета "Знамя шахтера": многие звонили в редакцию по телефону как, например, вдова погибшего горняка Л.А. Ткач, лишь на днях выписавшаяся из областной больницы. До сих пор эта женщина не может оправиться от последствий перенесенного стресса. Теперь и она, и бывшие горняки, и другие читатели нашей газеты судейским решением лишены права на получение информации. Так захотел подсудимый.

Лилия Красноперова.

P.S. В феврале 2003 года мне, как журналисту, довелось принимать участие в правовом семинаре "Судебная власть и СМИ: 300 лет вместе" в Ростове-на-Дону. Многие из выступавших на нем журналистов говорили о том, что их не допускают на открытые судебные заседания, чем вызывали недоумение у присутствовавшего там же руководителя судебного департамента при Верховном суде РФ по Ростовской области. Нежелание судей видеть на процессах представителей прессы чаще всего оправдывалось отсутствием в судах просторных помещений или беспардонным поведением журналистов. Ни того, ни другого в моем случае не было. Тогда, полтора года назад, при заполнении анкеты на вопрос "были ли факты недопуска журналистов вашего периодического издания в суд?" я ответила отрицательно. Поторопилась?

Редакция газеты "Российский Донбасс".

Читайте новости Шахты.SU - Информационного портала города Шахты во ВКонтакте, Телеграме и Дзене.